Главное
Путешествуем ВМесте
Карта событий
Смотреть карту
Сторис
Если попали в ДТП, что делать? Полицейский с Петровки

Если попали в ДТП, что делать? Полицейский с Петровки

Теракт в Крокус Сити

Теракт в Крокус Сити

Какие профессии считались престижными в СССР?

Какие профессии считались престижными в СССР?

Выборы

Выборы

Ювелирные украшения из СССР

Ювелирные украшения из СССР

Идеальный мужчина

Идеальный мужчина

Полицейский с Петровки

Полицейский с Петровки

Фестиваль молодежи

Фестиваль молодежи

Русский след в Гарри Поттере

Русский след в Гарри Поттере

СЕКРЕТНЫЕ ПРОТОКОЛЫ

Общество

[i]17 сентября 1939 года Красная армия вступила на территорию Польши. Это произошло вследствие подписанных за месяц до этого секретных протоколов, закрепивших раздел сфер влияния с нацистской Германией. СССР очень долго скрывал факт существования этих протоколов от мировой общественности и своего народа. О том, как искали и в итоге нашли эти документы, рассказывает бывший член Политбюро ЦК КПСС, академик РАН [/i][b]Александр Николаевич ЯКОВЛЕВ.[/b]– О существовании секретных протоколов Запад узнал практически сразу после войны – и они там были опубликованы.Как они туда попали, одному богу известно – скорее всего, через Германию. Наши, конечно, категорически отрицали их существование… ложь – короста советской системы. Так все и шло до Съезда народных депутатов во время перестройки, на котором выступили эстонцы и предложили образовать комиссию. Сначала моей фамилии не прозвучало, потому что перед этим меня собирались назначить руководителем комиссии по событиям в Тбилиси. Я долго разговаривал с Михаилом Сергеевичем и убедил его, что проблема секретных протоколов для меня как для историка интереснее. На другой день снова выступил профессор Липпмаа, который внес мою кандидатуру, и началась долгая кропотливая работа. Мы собрали тысячи документов, работали с посольствами, искали в архивах… [b]– Вы верили в то, что секретные протоколы действительно были?[/b] – Лично для меня это было ясно с самого начала. Но не было подлинников, а наши политики и историки упорно утверждали, что протоколы – это фальсификация.На некоторых документах подпись Молотова была на латинице – тут же пошли разговоры о подлоге… Целое лето мы работали, спорили. Прибалты, естественно, настаивали на обвинительном уклоне итогового документа, но для меня было совершенно ясно, что тот состав Съезда не принял бы никакого радикального решения. Я считал, что факт существования протоколов надо признать, осудить, а вот искать виновных можно и после. В конце концов мы вышли на Съезд с докладом. В нем говорилось, что протоколы были аморальным, империалистическим деянием.[b]– Вы показывали этот доклад руководству КПСС до того, как зачитывать его на Съезде? [/b]– Первый вариант – да. Никто не согласился с тем, что там было написано. Доклад выслушали с аплодисментами – и завалили. Нашлись ораторы, обвинившие меня в предательстве: «Как же так, мы боролись против фашизма, а не вместе с ним… все это фальсификация и провокация».[b]– Как вам удалось переломить Съезд?[/b] – Второй, переделанный вариант я уже никому не стал показывать. В кармане у меня была одна «петарда» – еще перед первым докладом мой приятель из МИДа Анатолий Ковалев дал мне акт о передаче документов из приемной Молотова в архив, где черным по белому шестым пунктом стояло: «секретные протоколы…» И подпись секретарей Молотова. О том, что эта бумага у меня есть, я вообще никому не сказал. Когда мне нужно было выступать с переделанным докладом, я поднялся на трибуну и сказал, что мне к своему прошлому выступлению добавить нечего, я настаиваю именно на нем, а потом зачитал эту «петарду». Неожиданно для меня решили прения не открывать и сразу приняли как доклад, так и постановление.[b]– Вы представляли себе политические последствия этого решения?[/b] – Критики постановления говорили мне, что признание и осуждение секретных протоколов – это шаг к отделению прибалтийских республик от СССР. Я понимал это, и тем не менее я считаю, что это был верный шаг. Покаяние перед народами Прибалтики было необходимо для нравственного оздоровления.[b]– Знал ли Горбачев о том, что протоколы существовали?[/b] – Меня несколько удивляет, что и Горбачев, и Шеварднадзе неоднократно говорили, что протоколов не существует, что их искали и не нашли. Дело в том, что когда все-таки нашлись оригиналы, закорючка Горбачева на них была. Не знаю, то ли он забыл, то ли еще что-то. Но он их читал.[b]– А когда их нашли? [/b]– Уже при Ельцине. Я тогда работал в фонде у Горбачева, и однажды мне позвонил Ельцин: «Александр Николаевич, нашлись документы, приезжайте, забирайте». Попросил меня собрать пресс-конференцию. Я согласился. Но на пресс-конференцию собралось очень мало журналистов, причем в основном начинающие. И после нее почти ничего не напечатали. Меня это поразило: политический вопрос, который повернул историю нашей страны и Европы, нашей прессе оказался неинтересен.[b]– Мне неловко задавать профессиональному историку вопрос в сослагательном наклонении, но что было бы, если бы Молотов и Риббентроп секретных протоколов не подписывали? Началась бы вообще Вторая мировая война?[/b] – Началась бы все равно. Ее хотели обе стороны, только, как я думаю, Сталин собирался ее отложить, потому что не был к ней готов. Изучая документы о степени готовности СССР к войне, я удивлялся лишь тому, что мы оказались под Москвой, а не под Владивостоком.[b]– Если бы пакта и протоколов не было, а Германия напала бы на Польшу первого сентября 1939 года, Англия и Франция наверняка стали бы куда более сговорчивыми на переговорах с СССР?[/b] – Бесспорно. И война, скорее всего, не протянулась бы до 1945 года, а закончилась бы раньше и куда меньше жизней бы унесла.[i]В небольшом здании, где находится рабочее место Александра Яковлева, очень мало свободного пространства. Сейчас практически всю свою жизнь он посвящает изданию книг с документами и свидетельствами двадцатого века. То, что эти книги издаются, хорошо. То, что они лежат мертвым грузом, плохо. Второе – печальная характеристика сегодняшнего общества.[/i]– Мой личный опыт говорит о том, что события двадцатого века еще преподнесут нам сюрпризы. Еще очень много скелетов в шкафах. Конечно, много документов уничтожено, но все уничтожить очень трудно. Хрущев попытался в свое время уничтожить документы о собственных злодеяниях в сталинские годы, центральные архивы вычистил, но многое осталось, в том числе – на местах.[b]– Насколько изучение истории великих войн и трагедий двадцатого века актуально для современных людей? [/b]– Чем больше я живу, тем больше убеждаюсь, что знание подлинной нашей истории является фактором номер один для оздоровления страны. Пока мы не будем знать, что с нами произошло, мы останемся рабами, стадом. Пора понять: народ, обманутый в 1917-м, впавший в нищенство и в бесправие, до сих пор неспособный на покаяние, не имеет будущего. Только честное признание, что было и чего не было, подвигнет нас в когорту героических народов – покажет, что мы и это сумели преодолеть. Тогда мы сможем гордиться своей страной и своим народом. А мы вместо этого продолжаем петь гимн «Нас вырастил Сталин».[b]– Знакомы со школьными учебниками истории?[/b] – Сталкивался.[b]– Как впечатление?[/b] – Были более-менее приличные, хотя и далекие от совершенства, но и их убрали. Много мусора, говорят. А мусором оказались репрессии, сталинские преступления. В нынешних учебниках говорится только о каких-то перегибах, и так, мельком.[b]– Но, может быть, так и надо? Когда в девятнадцатом веке возникло массовое школьное образование, оно первым делом стало воспитывать националистов и даже шовинистов. Это было в Европе, это было и у нас, и это естественно.[/b]– Ничего естественного тут нет. Я не понимаю, когда кричат о любви к родине. Представьте себе человека, который вышел на улицу и начал орать «Я люблю свою маму».[b]– Маме было бы приятно.[/b]– А все остальные сказали бы: «Чего орешь? Это ж само собой разумеется». Так и с родиной. Но я люблю ее страдальчески, потому что она еще страна рабов.[b]– А кто она, родина? В 1991 году часть сыновей и дочерей СССР решила: «Нет, ты не моя родина, у меня другая».[/b]– Да вы что думаете, украинцы когда-нибудь считали СССР родиной? [b]– Я в этом не уверен.[/b]– А я уверен, что не считали.[b]– А родина считала их своими?[/b] – Да не родина, а Москва, а это – не родина.[b]– А что?[/b] – Да просто груда камней, в которой живут люди власти, и для которых власть – это все, и все делается для сохранения этой власти. Я, дорогой мой, был у власти, знаю, что это такое и какова там степень заинтересованности в нуждах народа. Сплошная демагогия. Никакого СССР не было – как была Российская империя, так она и оставалась.[i]Александр Яковлев находился в верхушке руководства КПСС, но ушел в отставку еще до краха партии в августе 1991 года. Распад Советского Союза он наблюдал чуть со стороны, но очень многие упрекали за то, что он произошел, в том числе и его.[/i][b]– Предположим, мы открываем все шкафы со всеми скелетами. Где гарантия, что, допустим, башкиры не скажут: «Нет, это плохая история, такая плохая история не может быть нашей, это история русского народа. Вы плохо себя вели, вы это сами признаете, но мы-то – хорошие. Давайте у нас будет отдельная родина и отдельная история, в которой мы ну ни в чем не виноваты». С прибалтами это, по сути, и произошло – они вдруг оказалась ни в чем не виноваты, а виноваты только мы.[/b]– Тут вы правы. Я неоднократно публично говорил о том, что когда в странах Восточной Европы начинают обвинять руководство СССР, то забывают о своих собственных документах, которые они писали в ЦК. Некоторых из них приходилось останавливать в их позывах, когда они в своих республиках врагов народа после войны искали. Понятно, что они ориентировались на Москву, но делали-то они! Меня, конечно, возмущает, когда они начинают кивать только на нас. Мы были под таким же сапогом, как они. Я как-то говорил со своими друзьями-латышами, они начали благодарить меня за то, что я помог им спастись от русского большевизма. Я говорю: «Нет, а вот я вам этого спасибо сказать не могу. Почему ваша латышская дивизия подавила эсеровский мятеж в Москве?» [b]– Памятник красным стрелкам в Риге стоит. Был недавно, видел…[/b] – Ведь это они Ленина охраняли. Боялся Ленин поручить свою охрану русским. Нынешние латыши смеются. А я им говорю, чтобы они разобрались в себе.[b]– Но они этого не торопятся делать.[/b]– Сделают.[b]– Когда?[/b] – Придет время, когда радикализм перестанет быть модой, когда надоест кричать. Я знаю многих латышей – мы перезваниваемся, книжку мою издать собираются – но то, что я им говорю, им никто не говорит. И они на меня не обижаются. Нормальные люди. Разберутся когда-нибудь.[b]– Вот вы все время призываете к покаянию. Но США какими были в семидесятые, такими, по сути дела, и остались – самоуверенными и совершенно не склонными к покаянию. Есть ли вообще смысл заниматься собственной совестью в условиях современной геополитики? [/b]– Я знаю США, объездил вдоль и поперек. У них другая история, и такой мудрый человек, как сенатор Фулбрайт целую книжку написал: «Самоуверенность силы» (Arrogance of Power). И это правда. Причем он сам, видимо, не ожидал, какую правду он написал. Каждый из американцев в отдельности – нормальный, свободный, здравомыслящий, но стоит им собраться впятидесятером – ну патриоты, прямо противно слушать. Флаги, значки – целый спектакль. Они очень быстро этим заражаются, но сравните, какими патриотически-злобными они были в начале Вьетнама и как они проклинали войну в конце. И с Ираком так же будет. И когда Буш сойдет, мало кто вспомнит о нем.[b]– Вообще-то в Америке никчемными президентами считаются не те, кто войны начинает, а те, кто их заканчивает.[/b]– Да, но это общемировая практика. По всему миру стоят памятники не тем, кто потерпел поражение, а тем, кто победил, то есть убил больше людей. Почему? Да потому, что мы еще варвары, и если мы убиваем друг друга, значит, живем в эпоху варварства.[b]– Так совместимо ли с этой эпохой варварства такое понятие, как покаяние? Зачем его культивировать в родном народе, если выясняется, что остальные народы этим вирусом не заражены?[/b] – Нет, все народы одинаковы. В каждом есть разные взгляды, в каждом есть совестливые люди. Слава богу, что и у нас теперь появились разные взгляды и можно быть совестливым. А способность к покаянию – это и есть совесть.[b]– Но и правительства тоже одинаковые, им-то совесть точно не нужна.[/b]– Все правительства по определению авторитарны. Но разница в том, что в Англии или Франции авторитарный чиновник, который готов стать Сталиным, ограничен законом, и его могут схватить за хвост за нарушение закона. У нас же этих ограничителей нет – законы есть, но они все, как шашлык на шампур, нанизаны на чиновника.Инструкции, а не конституция, у нас прямого действия.[b]– «И если закон стесняет тебя, сними его со стола и положи под себя»… Только ведь закон и совесть – это же тоже разные вещи. Барин у того же Салтыкова-Щедрина как спрашивал? «Как вас судить, по закону или по совести?»[/b] – Да, и барину отвечали – «по совести». Потому что если умрет совесть, умрет и нация.Я понимаю уязвимость этой своей позиции, но есть еще немало случаев, когда люди помогают друг другу. Совесть – не сухая трава или бензин, ее выжечь невозможно. Совесть – это и есть люди. А бессовестность исповедуют нелюди, хотя они часто и притворяются людьми.[b]РАЗДЕЛ ПОЛЬШИ: ДОКУМЕНТЫ И СВИДЕТЕЛЬСТВА [/b][b]Речь по радио председателя Совета народных комиссаров В. М. Молотова 17 сентября 1939 года: [/b]«Товарищи! Граждане и гражданки нашей Великой страны! События, вызванные польско-германской войной, показали внутреннюю несостоятельность и явную недееспособность польского государства. Польские правящие круги обанкротились. Все это произошло за самый короткий срок.Прошло каких-нибудь две недели, а Польша уже потеряла все свои промышленные очаги, потеряла большую часть крупных городов и культурных центров. Нет больше и Варшавы как столицы польского государства. Никто не знает о местопребывании польского правительства. Население Польши брошено его незадачливыми руководителями на произвол судьбы. Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. В силу такого положения заключенные между Советским Союзом и Польшей договора прекратили свое действие.В Польше создалось положение, требующее со стороны Советского правительства особой заботы в отношении безопасности своего государства. Польша стала удобным полем для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР.Советское правительство до последнего времени оставалось нейтральным. Но оно в силу указанных обстоятельств не может больше нейтрально относиться к создавшемуся положению.От Советского правительства нельзя также требовать безразличного отношения к судьбе единокровных украинцев и белорусов, проживающих в Польше и раньше находившихся на положении бесправных наций, а теперь и вовсе брошенных на волю случая. Советское правительство считает своей священной обязанностью подать руку помощи своим братьям-украинцам и братьям-белорусам, населяющим Польшу.Ввиду всего этого правительство СССР вручило сегодня утром ноту польскому послу в Москве, в которой заявило, что Советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.Советское правительство заявило также в этой ноте, что одновременно оно намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью».[b]Посол Германии в СССР Шуленбург 17 сентября 1939 г. – министру иностранных дел Германии И. Риббентропу:[/b] «Сталин в присутствии Молотова и Ворошилова принял меня в два часа ночи и заявил, что Красная Армия пересечет советскую границу в 6 часов утра на всем ее протяжении от Полоцка до Каменец-Подольска. Во избежание инцидентов Сталин спешно просит нас проследить за тем, чтобы германские самолеты не залетали восточнее линии Белосток–Брест-Литовск–Лемберг (совр. Львов). Советские самолеты начнут сегодня бомбардировать район восточнее Лемберга. Я обещал сделать все, что возможно, в смысле информирования германских военно-воздушных сил, но просил, учитывая, что осталось мало времени, чтобы сегодня советские самолеты не подлетали к упомянутой линии слишком близко».[b]Приказ главнокомандующего польской армией маршала Эдварда Рыдз-Смиглы: [/b]«Советы вмешались. Приказываю отступать на Румынию и Венгрию кратчайшими путями. С большевиками не воевать, только в случае нападения с их стороны либо угрозы разоружения частей. Задача Варшавы и городов, которые сражались с немцами, остается прежней. Города, к которым подошли большевики, должны обсудить с ними вопросы эвакуации гарнизонов в Венгрию или в Румынию».[b]Поручик Микса из 113-й истребительной эскадрильи, Польша:[/b] «Лечу снова в сторону русских войск. По мне никто не стреляет, но кони встают на дыбы. Не знаю, что делать, но затем решаю атаковать и делаю несколько заходов. В ответ загремели выстрелы из винтовок и ударили пулеметы. Снова поворачиваю в сторону пограничников. Батальон по-прежнему двигается вперед, может быть, так и должно быть, так как на аэродроме говорили, что русские не будут воевать с поляками, а идут бить немцев. Боже мой, что делать?.. Вспоминаю приказ и поворачиваю».[b]Летчик Зыканов, командир звена истребителей, журнал «Самолет», 1939 год:[/b] «Вдруг мы заметили, что с аэродрома поднялся какой-то самолет. По опознавательным знакам мы установили, что это польская машина. Эге, думаю, не вовремя, малый, ты поднялся. Когда я подошел к нему метров на 50, он открыл по моему самолету огонь. Я дал одну пулеметную очередь, вторую, третью.Польский самолет задымился и быстро пошел к земле. Продолжаю стрелять. Бомбардировщик противника врезался в землю. При посадке летнаб погиб, а летчик-офицер побежал к лесу. Нет, не уйдешь! Дал по нему очередь и убил его».[b]Б. А. Смирнов, Герой СССР: [/b]«Никто не мог сказать в то время, начнется ли война между Советским Союзом и Германией, когда на западной границе вертятся вооруженные силы двух противостоящих армий. Это обстоятельство заставляло нас быть готовыми ко всяким неожиданностям, тем более что передовые части 14-й немецкой армии форсировали реку Сан, нарушили границу Украины и заняли часть ее территории. В связи с этим развернулись в боевые порядки и части армии Тюленева. На аэродромах дежурные эскадрильи находились в готовности номер один. Мне думается, начнись война в те дни, не стала бы она столь трагической для нас, как в сорок первом».[b]И. Дюжева, ученица 11-го класса гимназии города Сызрань, реферат, 2003 год:[/b] «Республиканская Польша, считавшаяся в 20–30-е годы агрессивным антисоветским государством в центре Европы, быстро, в течение недели-двух, развалилась в самом начале Второй мировой войны под ударами гитлеровской Германии. Согласно советско-германскому соглашению 17 сентября 1939 г. Красная Армия перешла советско-польскую границу и взяла под охрану население Западной Украины и Западной Белоруссии, установив по западной границе этих областей демаркационную линию, до которой оккупировали Польшу германские армии. Это был еще один, новый, т. е. восьмой, раздел Польши. История с восемью разделами Польши за 170 лет – прекрасный поучительный пример именно для многих государств нашего времени. Это, между прочим, не в последнюю очередь относится не только к несчастной Югославии и Афганистану, но и к Украине, и к Грузии, и к нам самим. Сейчас в России стоит вопрос о самой судьбе государства, и в этой ситуации все здоровые силы должны объединиться против всех отсталых, реакционных сил в стране и отстоять прогрессивное развитие в России. Это должно стать национальной идеей, которую правящая элитавсе не может найти».

Эксклюзивы
Вопрос дня
Кем ты хочешь стать в медиаиндустрии?
Спецпроекты
images count Мосинжпроект- 65 Мосинжпроект- 65
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.