Наш сериал. Знаменитые грешники

Не так давно «Вечерка» рассказывала о драматической судьбе известной актрисы Валентины Малявиной. Материал фактически обрывался многоточием. Сможет ли человек выстоять перед всеми ударами судьбы? Что дает ему силы не опускаться до конца, мучительно рассуждать о своем предназначении на этом свете? Что дает ему силы жить в невыносимом мире, с этими, порой невыносимыми, людьми? С этими, порой нестерпимыми, муками? Что дает силы вообще оставаться человеком? На кинофестивале «Сталкер», где не крутят развлекательных фильмов, но с каждым годом прибавляется умных, заинтересованных зрителей, была показана документальная картина Артура Зариковского «Нужен ли адвокат Валентине Малявиной?» Зариковский – не Рената Литвинова. Ему неинтересно показывать фарфоровую красоту кинозвезд прошлых дней, напудривая их до умопомрачения, как гробы повапленные. В начале фильма приводится письменное заявление Малявиной, что она согласна и на «случайную камеру», и на «момент истины».Тем самым актриса проявила невероятное доверие к кинорежиссеру.Собственно, она сама нашла Артура Зариковского – возможно, посмотрев по телевизору его фильм о сегодняшней Татьяне Самойловой, скромно живущей мегазвезде мирового кинематографа.Удивительное свойство камеры Зариковского (а он снимает сам, не упуская «со своего плеча» ни одного выразительного взгляда собеседника): о его кинокамере забываешь вообще. Вы сами будто торчите там, в фильме. Это вы разговариваете с Малявиной, это вам она отвечает на вопросы, даже на те, которые у вас язык не поворачивается задать. Отвечает иногда не вполне, кажется, трезвая, и тогда очень некрасивая (но она давала согласие на «случайную камеру»! А кинозрителю это – хороший урок взгляда со стороны).Убила она своего молодого возлюбленного, артиста Стаса Жданько? Не убила? Валентина рассказывает, как с утра 13 апреля наточила нож у точильщика «старых времен», собиралась крошить много овощей для рагу. Наточила «до самого лезвия… до самого лезвия…» – несколько раз горестно повторяет она, имея в виду: «по самую рукоятку».А вечером Стас был раздражен, и произошло неизвестно что, как она выражается, «сумбур», и «он хотел напугать нас всех – и нож вошел в него». Когда он упал на мягкий ковер – она решила: пьян, пусть отдохнет… Ведь сначала и крови не было видно, а оказалось – нож попал в самое сердце.Она прошла четырехлетнее заключение (9-летний срок усилиями артистической общественности скостили). Ведь своим ближайшим подругам в подпитии она твердила: «Я его убила», и они с невинной простотой свидетельствовали в суде! Но что она, актриса, имела в виду? Ведь за ней, с ее красотой, бездонными глазами, каких не было и не будет больше в нашем кино, мужчины шли как по мановению волшебной палочки, она меняла мужей, путалась в них, как не без иронии говорит ее нынешний муж; ее, помнится, даже называли ведьмой. В чем она себя винила? В бытовом ли убийстве? Или в том, что покривила судьбу очередного любимого и любящего мужчины? Да помнила ли она вообще в угарном рассудке, что произошло? «Убила», – говорила подругам. «Убила», – повторяла на похоронах. Если кому-то непонятно выражение «роковая женщина», носящее ныне скорее иронический оттенок, то вот она – Валентина Малявина, во весь экран. «Многое в жизни происходило как не со мной».Она вспоминает в фильме, как молниеносно судьба сблизила их с Александром Кайдановским, с которым они прожили шесть лет. Какая неодолимая сила свела ее и красавца Стаса Жданько, игравшего в студенческой постановке роль Раскольникова.«У Стаса в спектакле был проход через зрительный зал – когда он шел мимо меня, он повернулся ко мне и дальше двигался уже спиной вперед… Потом началась бурная история». Показывая его фотографии в альбоме, повторяет: «Я люблю его до сих пор. Он даже сейчас в свой день рождения мне является...» Весь тонкий фильм Зариковского построен на том, что в Малявиной, как в каждом из нас, живет не один человек. И стоит подначить какой-нибудь дрянью того именно дрянного человечишко, который злым, мстительным бомжом притаился где-то в уголке души, или распалить обжигающей жидкостью чудовище, раздувшееся от большой обиды, а то и просто от неосторожного слова – и вот уж совсем другой человек встает пред городом и миром. Возможно, что и убийца.«Кто я? Зачем? Почему, когда не врешь – не верят? Я хочу понять…» Но Валентина Малявина – сильный человек. Ее подруга по заключению, поэтесса, получившая срок за переводы кришнаитской литературы, свидетельствует: «Валя в тюрьме дружила со всеми. Даже с самым матерыми преступницами.Мне повезло, что я оказалась с ней, это очень сильный человек». Дружила с матерыми преступницами, а вот Евгений Матвеев говорит: «Валя – трепетное существо…» Недаром с Малявиной так дружен путешественник, один из самых смелых людей нашего времени Федор Конюхов. Она держится за него, он ей пример выдержки. Не всегда, не всегда перед камерой ей этого хватает. Иногда она готова схватиться за косяк двери в небогатую комнату и выть, выть по-бабьи, без слов. Но иногда в ней просыпается такая краля – тяжелые черные волосы до плеч, как тогда, в «Ивановом детстве», чуть колышутся при резком движении головы. А вот глаза… «Я любила людей, играла светлые, лучезарные роли о любви. И не ведала, что может быть обратная сторона жизни. И она вдруг открылась мне…» – именно в этот момент Малявина снимает затемненные очки. И не надо быть врачом, чтобы понять, что она практически незрячая. Так и есть. Но Зариковский, который в свое время отыскал Самойлову, снял про нее фильм и отправил его на фестиваль в Канны, чтобы те, кто помнит «Летят журавли» в 1958 году, еще раз полюбовались на немеркнущую внутреннюю красоту актрисы, много теперь делает и для Валентины Малявиной.Больше чем много: он ставит «на нее» спектакль. Сюжет прост: идет кастинг, актеры показываются толстосумам, которые должны купить артистов в свои представления. И вот приходит самая знаменитая, но немолодая… Понятно, что дальше играющая ее Малявина покажет, наверное, всю «антологию» своих ролей, включая вахтанговскую Аглаю из «Идиота» Достоевского.– Ты живешь воспоминаниями? – спрашивают ее в фильме, эту незабываемую красавицу, а ныне умудренную жизнью домохозяйку с седой стрижкой и помутневшими глазами, но сохранившую черты лица своих незабываемых советских киногероинь.– Я живу одним днем, – отвечает она, не лукавя.Пусть этих дней будет много. И пусть какие-то из них она проживет с нами в одном театральном зале. И услышит еще раз наши благодарные аплодисменты.