На участок с чистой совестью

Как известно, перепись населения называется всероссийской в первую очередь потому, что в идеале «на карандаш» должны быть взяты все индивидуумы. Слышали слоган «России важен каждый»? Ну, то-то. Арестанты, подследственные, осужденные, заключенные и прочие сидельцы не исключение.В разгар переписной кампании руководство столичного Управления Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) РФ продемонстрировало, как идет перепись в самом современном московском следственном изоляторе – 4-м, что на Вилюйской улице.Оказалось, наши СИЗО в этом важном и нужном деле едва ли не общенациональные лидеры: за первые шесть дней «окучено» 96% контингента, а в «четверке» неохваченными остались и вовсе лишь 2% заключенных.Конечно, в первую очередь такие успехи объясняются тем, что граждане переписываемые тут на виду, и в жилище к ним не надо ходить по десятку раз кряду, ожидая, пока несознательный товарищ соизволит оказаться дома. Присутствует и ложка дегтя: в отличие от гражданских переписчики в СИЗО (наверное, не нужно объяснять, что все без исключения они – офицеры внутренней службы из числа персонала) за свою переписную деятельность не получают ни копейки. Что, наверное, не совсем справедливо, ведь общественной нагрузкой перепись в России официально никто пока не объявлял.Московский СИЗО-4 для удобства разделен на четыре переписных участка. Один из них – отряд хозобслуги, самое либеральное подразделение. Содержатся здесь не подследственные, а осужденные по не очень тяжким уголовным статьям лица, занимающиеся текущим ремонтом объекта и поддержанием здешних зданий и сооружений в эксплуатационном режиме. Говоря проще – электрики, сантехники, слесари и строители разнообразных специализаций (несмотря на растянувшуюся более чем на десятилетие стройку, СИЗО-4 – самый современный и «продвинутый» из российских изоляторов – продолжает возводиться, а окончание всех работ сейчас осторожно планируют на 2020 год).Сейчас в отряде хозобслуги 81 человек. Живут они не в камерах, а в комнатах общежития коридорного типа, по своему корпусу передвигаются свободно, а по территории СИЗО – с небольшими, почти символическими ограничениями.Здешний счетный участок оборудован в комнате личного приема осужденных офицерами. Капитан Юлия Антипова поочередно вызывает персон из последней неохваченной группы.В паузе вспоминаю, что нынешняя перепись основана на учете не мест жительства, а домохозяйств, и интересуюсь, как применительно к местам не столь отдаленным трактуется это понятие.– Мы условно объединяем наших ребят в группы по 10 человек – вот вам и домохозяйство, – объясняет Юлия Николаевна, – только при этом помечаем, что они не являются родственниками. От прохождения переписи никто пока не отказывался. Все же понимают, что персональные данные все равно у нас есть – какой смысл упорствовать?Осужденный москвич Алексей Пичугин пробыл в кабинете не больше пяти минут:– Ничего особенного, вопросы как вопросы. Больше разговоров…– А национальность ваши… так сказать, коллеги не скрывают?– Дело в том, что в отряд берут только славян из Центральной России. Так что мы все поголовно русские…Конечно, перепись в СИЗО не обходится без изюминок. Вопрос из переписной анкеты «Источник средств к существованию» тут не задают: по умолчанию предполагается, что это социальное пособие. Никто не интересуется и жилищными условиями (соответствующая опросная форма «П» заполняется офицерами по проектным параметрам корпусов). Зато на каждого арестанта заводят дополнительный бланк – форму «СК», специально разработанную для предотвращения двойного учета.Если кого-то из находящихся в СИЗО переписчику назовут по месту жительства родные, эта форма «сработает», и дублированное переписное дело автоматически погасится.– Ну а прошедшим перепись подследственным специальный штамп ставят в личное дело. И если кого-то после вступления в силу обвинительного приговора угораздит оказаться в колонии еще до официального финиша переписи-2010, этот штамп также сыграет свою важную роль в деле государственной статистики, – говорит начальник СИЗО-4 Алексей Хорев. – Сейчас подследственных у нас чуть меньше полутора тысяч, хотя заложенный в проект лимит – 2340 человек.К слову, подследственных переписывают куда жестче. Здесь процедура проходит по всей строгости режимных корпусов – с обязательными построениями лицом к стене, с непременным «Руки за голову»…Запрещает действующий Уголовно-процессуальный кодекс и любое общение этих лиц с посторонними, в том числе с журналистами (хотя всего лишь несколько лет назад нормы были не такими драконовскими). Впрочем, за месяцы следствия все эти люди, наверное, привыкли к несколько другим вопросам, звучащим из уст начальства в форме.И все же, как ни стремятся сотрудники изоляторов переписать всех и вся вовремя, решить эту задачу идеально им не удастся. Сейчас в розыске находится один беглец из учреждений московского управления ФСИН, и что-то мне подсказывает, что добровольно на стационарный переписной участок он не явится. Правда, по документам он иностранец (гражданин Белоруссии).Так что урон для общего баланса от этой боевой единицы небольшой…