Интриги Сиамского двора

[b]Когда аннотация к новому фильму начинается с того, что в съемках участвовали 160 слонов, это уже впечатляет. Слоны в кинематографе редкость. Но это еще не самое интересное в истории съемок идущего в нашем прокате таиландского исторического колосса «Легенда о Суриотай».[/b]«Фильм был профинансирован и широко поддержан королевой Таиланда в целях ознакомления нового поколения тайцев с их историей», «королева сама присутствовала в первый день съемок, в которых участвовали несколько тысяч офицеров и солдат королевской армии и военно-морского флота» – слоганы говорят сами за себя: перед нами кино того рода, которое было весьма распространено и у нас в советские времена и от которого мы успели отвыкнуть, – кино государственно-патриотического значения.Если добавить, что режиссер фильма Чатри Чалерм Юкол – настоящий тайский принц (то есть не понаслышке знает предмет, о котором снимает кино), а проект принадлежит самому постановщику «Крестного отца» Копполе, то отпадают последние сомнения: этот фильм – акция столь же художественная, сколь и политическая.Тем не менее нам, воспитанным на европейских легендах, трудновато представить себе, что означают хитросплетения азиатской истории, их причудливая связь с современностью, которая хоть и сильно отличается экономически, но, по многим свидетельствам, не слишком изменилась психологически. Восток есть восток, от нас он далек, и реальные события XVI века, о коих иногда взволнованно, а иногда нарочито тяжеловесно повествует фильм, могут найти у большинства из нас отклик лишь как авантюрная приключенческая драма.Между тем сама легенда о Суриотай не отличается особенной авантюрностью. Это типичная для любой древней цивилизации героическая легенда о смутном времени, такие есть и в русской истории. В эпоху междоусобиц, интриг и жестокой борьбы за трон, когда власть в Сиаме оказалась в руках беспринципной и подлой куртизанки, отравившей мужа-короля и возведшей на трон своего любовника, именно прекрасной Суриотай, жене наследного принца Тьена, суждено было оказаться мудрее всех – заняв место на обочине политической жизни, вдали от интриг, она в нужный момент нашла способ остановить кровопролитие и спасла страну, дав ей мир. Героизация образа Суриотай связана и с ее последним часом – когда на Сиам снизошел наконец покой после междоусобных войн, королевство тут же осадил бирманский царь. Суриотай, в то время уже королева Сиама, не смогла остаться в стороне. Надев мужские доспехи, она отправилась на поле боя и сражалась с врагами, как простой военачальник. Там и погибла. А вот легенда дожила до наших дней и теперь нашла отражение в кино. И отражена она так же, как была сложена – без мистики, без работы «на публику». Без особых полутонов, как и положено исторической легенде. Серьезно и строго.Вот потому-то так тяжеловесен ритм этого фильма, такой непривычный после обильно заливавших экраны томатной пастой южнокорейских исторических боевиков о восточных единоборствах. Ведь это не приключенческий боевик, а историческая хроника – пожалуй, именно так, по-шекспировски можно определить жанр. И авторов, соответственно, интересует не авантюрность сюжета, а патриотическая верность своей музе – Истории.Добавим к этому, что – безотносительно, нравится фильм или нет, – главное в нем все-таки не слоны (которых немного) и не батальные побоища (которых много, как в любой исторической хронике). Исторический колорит, умело переданный актерами, впечатляющие типажи и всегда любопытная южно-азиатская экзотика, отражающая непривычный, пугающий и манящий менталитет, в любом случае представляют определенный интерес для зрителя. А зритель заинтересованный теперь поймет, что кинематограф Юго-Восточной Азии вовсе не так уж однороден, как может показаться. Еще пять-шесть лет назад мы ведь и вовсе ничего о нем не знали.Так что если сейчас можно почувствовать, чем южнокорейское кино отличается от таиландского, а таиландское – от китайского или тайваньского, то это уже очень большой прогресс.