Не бойся своей деревни, бамбино

[b]Действие фильма итальянского режиссера Габриэле Сальватореса «Средиземноморье», принесшего ему мировую известность еще в 1991-м, разворачивалось в греческой глухомани 40-х годов. История маленькой итальянской роты, просидевшей всю Вторую мировую в отрезанной от мировой истории деревушке, где и не слыхали о попытках переделать мир, а время будто остановилось, была рассказана с теплой и мягкой усмешкой, такой же, как и климат восточного Средиземноморья.[/b]События, о которых рассказывает новый, выходящий в наш прокат фильм Сальватореса «Я не боюсь», тоже происходят в средиземноморской глуши. Только в западной. Это заброшенная деревушка в южной Италии, где даже приезжающий раз в полгода фургон с торговцами обувью – и то событие. И все-таки нравы здесь иные. Чувствуется, что неподалеку Неаполь – неофициальная столица жестоких средиземноморских бандитов и мафии – каморры. И уж здесь-то даже хозяйка единственного крохотного сельпо смотрит по телевизору новости и в курсе всех итальянских дел. В том числе и всколыхнувшего всю страну похищения десятилетнего ребенка, сына миланского миллионера, которого полиция безуспешно ищет вот уже несколько месяцев…Но маленький герой фильма, десятилетний Микеле, ничем таким не интересуется. Он типичный деревенский южанин: целыми жаркими днями напролет гоняет по полям на велосипеде, лазает по высоким букам, разглядывает букашек: словом, переживает пору счастливого детства. Иногда из города приезжает отец – черноусый красавчик, то ласковый и лукавый, то взрывной и строгий. А тут еще и привозит друга – пузатого надменного мужика по имени Серджо. Микеле сразу его невзлюбил…Сюжет фильма стремительно набирает ход с того момента, когда Микеле, по обыкновению гуляя в поле, обнаруживает тщательно замаскированную подземную яму – зиндан. А в зиндане десятилетнего северянина – того самого похищенного богатого мальчишку, о котором говорили по телевидению. И понимает, что похищение под руководством Серджо совершил его отец с той компанией, что иногда наезжает в дом выпить вина и, казалось бы, мирно поболтать за столом…Вот где, кажется, можно развернуться современной режиссуре: тайны, стремительно возникающие неожиданные перипетии, детские предательства, детская дружба и, наконец, венчающий историю кровавый поединок, в котором побеждает добро…И все это в фильме действительно есть. Но Габриэле Сальваторес, настоящий средиземноморец, предпочел иные краски. Там, где современное голливудизированное кино с его очевидным приоритетом сюжета и кинематографического ритма предпочло бы апробированные, резкие и отчетливые художественные формы, он выбирает тона по-южному мягкие и теплые, так что даже яркие цвета кажутся полными нюансов. Он изображает поэзию первого открытия мира – и камера оператора Итало Петриччьоне захватывающе передает и зыбкость колышущегося под ветром поля, и невыносимую сладость полуденной жары, и прохладу наконец-то грянувшего ливня, и угрозу, словно исходящую от потемневшего иссиня-черного грозового неба. Все как в первый раз – да ведь для Микеле это и есть все равно что впервые…И зрителю словно передается чувство еще не порванной временем, суетливой подлостью взрослой жизни связи малыша Микеле с окружающей животно-растительной средой: великолепна сцена, когда Микеле едет по ночной дороге на велосипеде, спеша спасти ставшего его другом маленького узника, и «заговаривает» природу, умоляя ее отсрочить роковой миг, потому что десятилетнего заложника хотят убить, – а ночное поле с его обитателями будто отвечает ему.В фильме Габриэле Сальватореса нет серьезных философских проблем. Не стоит искать в нем и серьезных социальных обобщений. Это просто поэтическая киноповесть о первом открытии мира, залитого солнцем средиземноморского мира – жестокого и некрасивого, изображенного совсем не в стиле туристической открытки, зато с мастерством и любовью.