О нефти и языке

[b]Нефти на касьяновско-селезневский век хватит. Потом могут возникнуть сложности. Остается надеяться, что государство и мы с вами в этот раз не сумеем так бессмысленно проесть нефтедоллары, как это сделал дорогой Леонид Ильич.[/b]Когда мы говорим слово «нефть», мы подразумеваем «бюджет». А говорим мы его, когда слышим о колебании цен на этот продукт. Последнее время колеблются они главным образом в зависимости от того, сколько нефти находится в американских резервуарах и желает ли Вашингтон пополнить запасы.Так вот что-то вроде подобной системы может быть создано и у нас. Вчера Михаил Касьянов пришел на междусобойчик отечественных нефтяных магнатов, послушал их да и предложил создать Госрезерв нефти. Все очень логично и подходит для настоящего момента, когда цена на нефть на внутреннем рынке упала до 5 долларов – что означает высшую степень затоваренности рынка – а экспорт ограничен пока еще действующими джентльменскими соглашениями с ОПЕК. Нефтяные компании вынуждены сворачивать производство, а им не хочется.Понятно и правильно желание премьера помочь нефтяным компаниям – они как-никак бюджетообразующие. Однако Госрезерв – это очень серьезная заявка на превращение государства в куда более активного игрока нефтяного рынка, нежели оно является сейчас. Одним из рычагов будет являться то же самое явление, что и в США: зависимость биржи от государственных намерений по росту или сокращению резервов. Но есть и другой, поинтереснее.Каким образом нефть будет попадать в государственный резерв? Извините, но у нас рынок, а значит, государство будет ее покупать. За сколько покупать? За цену внутреннего рынка, то есть сейчас по пять долларов за баррель. Что будет делать с ним потом? Продавать, когда установится благоприятная коньюнктура на мировом рынке энергоносителей. Кому продавать? Вот только не своим же нефтяным компаниям, у них своей хватает. Значит, на Запад (вариант – на Восток, в Китай и Корею, такие планы существуют) и уже по ценам мирового рынка. Сейчас они на 13 долларов выше внутренних. Конечно, государство и сейчас берет деньги с разницы при помощи пошлин, но прямой бизнес – совсем другое дело.Пока правительство делало бизнес, Дума боролась за русский язык со здравым смыслом. И победила, хоть и с минимальным перевесом. Речь шла о законе о гражданстве, который обсуждался во втором чтении.Депутатов беспокоило то, что слишком уж легко можно получить российское гражданство, и потому проголосовали за введение экзамена по русскому языку для претендентов. Представитель президента Котенков пугал несогласных нашествием «нищих таджиков и бомжей», которые бродят по Москве и даже на рынке из-за незнания языка не смогут работать. Кто, как и по какому учебнику будет экзаменовать претендентов, депутатов особо не волновало. Главное сделано – страна спасена от нищих.Суммируя две эти тенденции, можно сказать, что общими усилиями исполнительная и законодательная ветви власти успешно загоняют страну в сиющее брежневское прошлое. Ведь чтобы добывать нефть и продавать ее Западу, много народа не надо, а чтобы всем хватило нефтедолларов, хорошо бы его было поменьше. И будет, поскольку без притока эмигрантов численность населения страны в полном соответствиями с демографическими выкладками будет падать. А численность трудоспособного населения, на основе которого только и можно развить перерабатывающие отрасли, падать еще быстрее. Кто может получится из нищих таджиков, вопрос, а вот какие получились сборщики из нищих узбеков, знают все, кто видит на дорогах машины «Daewoo».