Обратная сторона “Сталкера”

[b]11 ДЕКАБРЯ, 1978 ГОДА[/b]В тот день на “Мосфильме” Андрей Тарковский закончил съемки своего многострадального фильма “Сталкер”, и группа отправилась в кабинет Тарковского отмечать это событие.[b]Вот как вспоминает об этом О. Суркова[/b]: “Когда мы с Димой ([i]муж Сурковой.[/i] – [b]Ф. Р.[/b]) пришли в кабинет Тарковского, то застали там пир горой. Гуляла вся съемочная группа, рабочие, осветители. Впереди всех, как обычно, “гуляла” Лариса ([i]жена Тарковского.[/i] – [b]Ф. Р.[/b]).Андрей не пил. Но в какой-то момент все-таки не выдержал и решился пригубить. Это была настоящая победа Ларисы: как она ненавидела и за спиною мужа брезгливо презирала его “вегетарианство” – тем более что, по ее всегдашнему убеждению, он был “здоров, как бык”. В возбуждении Лариса носилась в поисках водки: “Тарковский решил выпить, а водки нет – такого не бывает!” Андрей и ей “разрешил” выпить рюмочку. Нетрудно догадаться, что к этому моменту Лариса и без того уже была “в полном порядке”.Она, теряя всякое чувство меры и вкуса, поднимала разрешенную ей рюмку и кокетливо кричала Андрею: “Андрюша, а теперь не нюхайте!” (то есть теперь от нее естественно и законно будет пахнуть алкоголем), при этом мужики-рабочие усмехались...В тот вечер Андрей поднял только один тост: “За врагов!” Я думаю, что речь прежде всего шла о Григории Рерберге ([i]оператор, с которым Тарковский снял большинство своих фильмов, но на “Сталкере” разругался вдрызг и с тех пор записал его в свои враги.[/i] – [b]Ф. Р.[/b]). Все загалдели, мол, “не надо об этом вспоминать”. Но Андрей заявил, что надо, и вспомнил о том, как в прошлом году осенью вся съемочная группа уехала из Таллина (после брака пленки на первом “Сталкере”) и они остались совсем одни: “Лара, Араик и я сидели, шел осенний дождь, и мы пили, и пили, и пили и боялись остановиться – так было страшно! Две тысячи метров брака пленки!” Андрей говорил о том, что на “Сталкере” окончательно перестал верить в понятие “русская интеллигентность”, снова имея в виду Рерберга, и что все разговоры о единстве и понимании на “одном классовом уровне” оказались всего лишь “болтовней”. Он сетовал, что “этот человек окончательно спился”, и говорил, что ему в конце концов всех этих “предателей” жаль, потому что они потерялись, потеряли самих себя...После всего этого Маша Чугунова в коридоре чуть ли не со слезами на глазах сказала мне о том, как Андрей не прав относительно Рерберга. Маша продолжала дружить с ним и уверяла меня, что Андрей не верит, что Рерберг – “это единственный человек, который его искренне любит и понимает” и что “даже к Ларисе он относится искренне, понимая, что она нужна Андрею как женское начало”.