[b]Моя собеседница хорошо помнит, как каталась с горки на длинных санках – от Новодевичьего монастыря прямо на лед пруда! Было бы страшновато, если б сзади не сидел мальчик Сережа Орлинский… Не забыла и умевшего рычать большого плюшевого медведя, подаренного мамой на Рождество. Его купили в магазине «Мюр и Мерилиз».А хороводы с пением вокруг елки, мерцавшей огоньками витых свечей, окутанной разноцветными бумажными гирляндами, сделанными своими руками! А пасхальные яйца, разукрашенные переводными картинками; заутрени с бабушкой Зинаидой Лукиничной в Саввинской церкви… Давно нет ни бабушки, ни той церкви… И было все это почти сто лет назад, еще при Николае Втором! [/b]О своем детстве, которое прошло в Москве, рассказывает мне Анна Всеволодовна Кащенко, племянница известного психиатра Петра Петровича Кащенко. Отец ее, Всеволод Петрович, невропатолог, профессор, поначалу работал земским врачом, а потом переехал в Москву, где и родилась его младшая дочь Аннушка. Семья из пяти человек жила довольно скромно – ни прислуги, ни няни не было. Снимали квартиру на втором этаже деревянного дома по Большому Саввинскому переулку, принадлежавшего Марье Федоровне Бландовой, хозяйке девяти домов и усадьбы с роскошным садом. Кроме домов, это семейство владело множеством молочно-колбасных магазинов по всей Москве и конкурировало со своим знаменитым «коллегой» – купцом Чичкиным.Неподалеку от дома, где жила Аннушка, стояли две фабрики: кружевная Гевартовского и ситценабивная немца Альберта Гюбнера. Фабрики эти продолжают свою жизнь и поныне, только под вывесками «ЗАО «Московский шелк» и «Московский тюль ОАО «Гардекс». Вообще же, надо заметить, в Большом Саввинском сегодня старина причудливо соседствует с нашей действительностью: напротив желтых облезлых домиков более чем почтенного возраста вздымается многоэтажная громадина.Анна Всеволодовна сохранила в памяти и детали быта, и живописные реалии Москвы начала ХХ столетия. Так, помнится ей, между Новодевичьим монастырем и Москвой-рекой в деревенских избушках жили огородники Воронины, а на Болотной площади, где теперь стоит памятник Репину, был базар, и мама Анна Владимировна ездила туда за овощами, брусникой и клюквой… В квартире же маленькой Аннушке самым нарядным помещением казалась кухня. Еще бы! На плите, словно на постаменте, возвышаются красивые голубые керосинки фирмы «Грэц», сверкают медные кастрюли с длинными ручками, а на стене поблескивает цинковое корыто. Чистили эти кастрюли толченым кирпичом… А по Садовому кольцу, густо засаженному липами, с заливистым звоном катили трамваи.По булыжным мостовым постукивали колесами ландо и кареты.На перекрестках стояли нарядные городовые. Ох, как не любила их Аннушка – городовыми ее пугали! А когда по улице проезжали телеги ломовиков, стекла в окнах дрожали от грохота.В Леонтьевском переулке был Кустарный музей и при нем магазин. В этом магазине работала продавщицей тетушка Аннушки, Елена Владимировна, тетя Леля.Музей был замечательный. Со всех губерний собрались в музее предметы народных промыслов: деревянные поделки, костюмы, украшения, вышивки, игрушки… К праздникам тетя Леля покупала в своем магазине кукол в национальных нарядах, смешных котят, козлят, зайчишек и дарила их племяннице. Некоторые московские «кукольные жители» сохранились у Анны Всеволодовны до сих пор! Когда Аннушке исполнилось семь лет, она стала заниматься в подготовительной школе госпожи Сумароковой, а потом поступила в бывшую гимназию Хвостовых в Кривоарбатском переулке, ставшую обычной советской школой. На большой перемене младшеклассники играли на пустыре, там, где в конце 1920-х вырос знаменитый круглый дом архитектора Мельникова.О забавах ребят очень далекой теперь от нас Москвы можно рассказывать много. С удовольствием катала Аннушка разноцветные колеса-обручи по аллеям Девичьего поля, когда гуляла там с бабушкой или старшей сестрой Лерой. Зимой они с подружками увлекались всевозможными лото – ботаническими, зоологическими, арифметическими… Подолгу засиживались и за замысловатыми «бирюльками».В раннем детстве Аннушке нравились красочные кубики со сказочными сюжетами. На каждом был нарисован фрагмент какой-нибудь сказки, и надо было сложить кубики так, чтобы получилась целая картинка. К примеру, «Лиса и Журавль» или «Ворона и Лисица»… Игры во дворе бывали «девчоночьи», «мальчишечьи» и общие. Девочки с азартом кидали об стену небольшие упругие черные мячики. Пока мяч летит, надо было успеть перекружиться и поймать его! Прыгалки, классики, прятки, жмурки – это «долгожители», зародившись в незапамятные годы, просуществовали чуть ли не до самой перестройки.Потом изменились и игры. Кегли, крокет, городки, лапта, столь популярные и в царскую, и в советскую эпоху, не выдержали испытания временем… Девичье поле, или «Девички», как его называли, бурлило весельем: народные гулянья, музыка, бойкая торговля сладостями, сельтерской водой, чайная, качели… Ныне там по тенистым аллеям не спеша бродят молодые мамы с колясками, где-то высоко переплетаются густые ветви вековых деревьев. Тишина. И лишь негромкое журчание фонтана напоминает о прошлом этого уголка старой Москвы.…Шло время. За окнами квартиры газетчики выкрикивали новости с фронтов Первой мировой, в дни революции на московских улицах звучали беспорядочные выстрелы, гибли люди.От случайных пуль окна закрывали матрацами. Не хватало дров, холодно. Печки топили досками от заборов. Всей семьей с сумками и кошелками ходили в Лужники за капустой. Транспорт бездействовал, а потому весь путь семейство Кащенко проделывало пешком.Аня окончила школу, поступила в Пединститут им. Бубнова на дефектологический факультет.Сейчас это Российский государственный педагогический университет.Несмотря на трудности, молодость брала свое. Школьники старших классов собирались компаниями, отмечали дни рождения, танцевали входившие в моду фокстроты и чарльстоны… С одеждой, правда, было плоховато. Что-нибудь стоящее можно было купить только в так называемых торгсинах в обмен на драгоценные металлы. Анна Всеволодовна помнит, как однажды, взяв серебряное яичко, подаренное когда-то бабушкой на Пасху, отправилась она в торгсин, находившийся на углу Садового кольца и Арбата, в доме, где потом открыли известный всем коренным москвичам гастроном. И продав яичко, купила она полуботинки и фильдекосовые чулки. Вот радость-то была! Четыре десятилетия проработала Анна Всеволодовна в детских поликлиниках, помогла несметному количеству девочек и мальчиков. И вот уже ХХI век на дворе! Анне Всеволодовне 97 лет. Но она в курсе всех событий: много читает, смотрит телевизор, слушает музыку по радиостанции «Орфей», бывает в гостях, в Музее Пушкина на Пречистенке, благо недалеко он от дома. В хорошую погоду гуляет по «своему» Девичьему полю. А недавно позвонила мне: «Лиличка! Я тут на рынок заглянула, так три килограмма еле дотащила – уже тяжеловато!..» Бог с ними, с тремя килограммами! Главное, чтобы прожитые годы не давили тяжестью, а память помогала жить дальше – ведь до ста лет уже рукой подать!