Я рожаю спектакли, как слон

[i]На посту художественного лидера Театра на Малой Бронной – страшная «текучка кадров». Усидеть долго на стуле главрежа не удалось ни Сергею Женовачу, за которого сегодня можно только радоваться, ни Андрею Житинкину. А Лев Дуров попытался отдать свое место преемнику Роману Самгину (какая редкость для российской действительности!), да тоже не получилось. Однако Комитет по культуре пообещал не оставлять злополучный театр без художественного лидера и выполнил свое обещание раньше срока. Бронную возглавил Леонид Трушкин, родоначальник первого постсоветского частного «Театра Антона Чехова», который останется его «тылами». Причем ему предложен пост, которого не удостоились ни Дунаев, ни Эфрос, ни Женовач, ни Житинкин, ни Дуров, – художественного руководителя.[/i][b]– Леонид Григорьевич, разрешите поздравить вас с рождением дочери. А вот поздравлять ли вас с назначением на пост художественного руководителя Театра на Малой Бронной – не знаю.[/b]– Я и сам пока не знаю.[b]– Долго ли вас уговаривали в Комитете по культуре?[/b]– Практически не уговаривали – я по легкомыслию обрадовался этому предложению.[b]– Чему именно обрадовались?[/b]– Возможности реализовать театральную реформу в конкретном государственном театре.[b]– А как соотносится театральная реформа в вашем понимании с той реформой, которая – не понятно, идет или нет?[/b]– Я и сам этого не понимаю. Важно одно – у людей должно быть право выбора: быть крепостными или рисковать. В «Театре Антона Чехова» начинающий артист не получает меньше 3000 рублей за вечер. Да, у него нет гарантированной занятости, но ее нет и в репертуарном театре, где он получает 3000 (ну, 4000 или даже 5000) рублей – но в месяц. Мне кажется, когда человек свободен, он по-другому относится к профессии, понимая, что многое зависит от его формы и от него самого.Мне кажется неправильным сидеть на одном месте – надо менять места, менять партнеров, это освежает чувства. Да, у меня есть любимые актеры, но каждый раз к этому кругу добавляется кто-то новый. Мы не обременены постоянными узами – наши встречи происходят по любви. Дважды у меня было так, что актер хотел работать со мной, но не хотел играть данную роль – и мы без обид расставались на время. Или я предпочитал другого актера. Я считаю, преданным надо быть не человеку (мне, например), а делу. Свобода дает большую вероятность успеха.[b]– Вы учились у Анатолия Эфроса. Не тяжело ли вам прийти в то место, где он был обижен?[/b]– Скорее ответственно. Постараюсь хоть частично восстановить справедливость – в Театре на Малой Бронной, насколько я знаю, нет его портрета. Я вообще-то не люблю эти фотопантеоны в фойе (наверное, артисты меня не поймут). Но здесь особый случай. В истории Театра на Малой Бронной (не вообще этого здания, а данного театра) было одно явление – Анатолий Васильевич. Здесь работали и другие хорошие режиссеры, но явление, повторяю, только одно. И это должно быть внятно отмечено.[b]– Директор театра Илья Коган стал уже притчей во языцех во всем театральном мире. Не боитесь ли вы оказаться в числе тех, кто с ним «не сработался»?[/b]– Я привык делать выводы из личного опыта, а не из рассказов, пусть даже уважаемых мною людей. Кроме того, я почти не знаю ситуаций, когда абсолютно права одна сторона и абсолютно не права другая. Я иду в этот театр не чтобы бояться или не бояться, а чтобы попытаться, и не в последнюю очередь с помощью Когана, сделать театр, востребованный публикой. Театр, в котором артистам будет интересно играть, а зрителям приходить. Мною движет исключительно азарт реформировать этот театр.[b]– Стать худруком, а не просто главным режиссером, было вашим условием?[/b]– Нет, Комитет по культуре уже пригласил меня в таком качестве. Наверное, имея определенный опыт работы с данным театром, в Комитете решили, что так будет правильнее. Хотя я, конечно, с трудом представляю себе опыт двоевластия. Я ведь привык быть не только режиссером, но и хозяином в буквальном смысле слова. Привык вмешиваться и в хозяйственный процесс, вплоть до продажи билетов, потому что знаю: даже хороший спектакль может быть плохо продан.[b]– Насколько вы знакомы с труппой? Что видели на Бронной в последнее время?[/b]– Вообще не знаком. По слухам знаю, что там неблагополучно. После Анатолия Васильевича я туда и не заходил. Последним спектаклем, который я там видел, был «Платон Кречет». Вот на днях зашел.[b]– И что увидели?[/b]– Ремонт.[b]– Не собираетесь ли вы, по примеру многих ваших коллег-худруков, проводить реконструкцию театра?[/b]– Нет, там два хороших репетиционных зала, очень уютная сцена. Театр на Малой Бронной нуждается не в хирургии, а в нейрохирургии – в реконструкции сознания. В августе я две недели буду присутствовать на репетициях, затем начну отсматривать репертуар, а потом встречаться с актерами и с каждым беседовать индивидуально. Примерно два-три месяца не буду предпринимать никаких шагов – ну разве что уволю актера, если он придет на спектакль пьяный. У меня есть и такой опыт – однажды я выгнал актера прямо на гастролях за то, что он был пьяный уже в поезде. И, представьте, у меня в «Гамлете» на сцене БДТ стражника играл монтировщик, о чем я тогда ничуть не пожалел. Так вот, актерам на Бронной я буду предлагать остаться на окладе или перейти на контракт, где они будут получать гонорар за конкретную роль, но сумма его будет выше оклада.[b]– А если актер предпочтет остаться на окладе, но вы увидите его в главной роли?[/b]– И прекрасно. Будет получать оклад. Он же принял решение. Это вопрос не качества актера, а качества личности, уровня личности, если хотите. Но, как правило, эти вещи взаимосвязаны.[b]– Есть ли у вас хотя бы примерная художественная программа: названия или имена режиссеров, которых вы пригласите?[/b]– Я знаю, что часть труппы настроена на работу с Романом Самгиным. Вот его я приглашу обязательно. А вообще-то я занимаюсь определенным видом театра – не очень модным сейчас. Позволю себе сказать, что это психологический классический русский театр, основанный на методе Станиславского. По-другому я не умею и, в общем-то, не люблю. Не люблю модернизм и постмодернизм не только в театре, но и в живописи, литературе – я достаточно консервативен.Если я окажусь полезен Театру на Малой Бронной, то через год наберу в ГИТИСе актерско-режиссерский курс, чтобы выращивать свою команду. Марина Хмельницкая ([i]ректор РАТИ[/i]. – [b]«ВМ»[/b]) предлагала мне это сделать еще в 90-е годы. Но я все надеялся, что построю здание для «Театра Антона Чехова» и мои студенты смогут наблюдать весь процесс. Общеобразовательные предметы будут изучать в институте, а все, что связано с творческим процессом, увидят «на производстве». Но только сейчас я могу сказать Марине, что наберу курс через год, если все сложится.[b]– А кстати, почему «Театр Антона Чехова» так и не построили – вы ведь даже представляли проект?[/b]– Есть инвестиционный проект и даже площадь на 4200 кв. м. Но нам поставили условие, чтобы там не было ничего, кроме театров. А инвестору, который готов вложиться в строительство, но просит при этом еще 2000 кв. м под офисы, чтобы проект окупился, – такому инвестору отказывают. Возможно, предприниматель, который покупает яйца Фаберже и может выложить 10 млн долларов на строительство театра (не так дорого, кстати). Но те, кто реально хотел бы помочь мне, сами живут в кредит – для них такой проект неприемлем.[b]– У вас огромный опыт привлечения звезд в свои спектакли. Используете ли вы этот опыт на Бронной или постараетесь обходиться собственными силами?[/b]– Я буду действовать так, чтобы в итоге получилось поставить то, что я хочу и как хочу. Наверное, буду смешивать.[b]– Что бы вы позаимствовали из опыта своих коллег, которые совмещают руководство двумя театрами?[/b]– Не знаю, у каждого свой опыт. Могу сказать, что в «Театре Антона Чехова» уже создана такая налаженная структура, что я могу там вообще не появляться. Конечно, я должен смотреть свои спектакли – и сами актеры меня об этом просят. Но, наверное, этим я и ограничусь в следующем сезоне. На Бронной же мне придется поставить один, а то и два спектакля, что для меня почти немыслимо – я спектакли, как слон, рожаю.[b]– Не будут ли спектакли «Театра Антона Чехова» играться на сцене Театра на Малой Бронной?[/b]– Нет, в настоящий момент все наши спектакли идут в Театре Эстрады, и в ближайший сезон я оттуда их забирать не собираюсь.[b]– За счет чего вы будете оплачивать высокие гонорары актерам, которые захотят работать по контракту?[/b]– За счет проданных билетов.[b]– Вы все-таки не назвали ни одной пьесы, которую хотели бы поставить.[/b]– Я давно мечтаю о «Дяде Ване». Но почти уверен, что в Театре на Малой Бронной она «не разойдется». Но торопиться не буду – очень уж она мне дорога.