Как встретишь Новый год, так его и проведешь.От этой сакраментальной фразы всех уже мутит, но почему-то мы все равно, словно помешанные, пытаемся провести Новый год максимально ярко и нескучно. И звезды шоу-бизнеса, телевидения и культуры тут не исключение.Как наши знаменитости отрывались в новогоднюю ночь, они самолично по секрету и в сугубо эксклюзивном порядке поведали “Вечерке”.[b]Михаил Боярский, актер:[/b]– Помню, как-то в студенческие годы мы с моей девушкой опаздывали в гости и встретили Новый год в метро. Прямо в вагоне мы открыли бутылку шампанского и в теплой атмосфере любви и братания с другими пассажирами ее распили. На несколько новогодних минут у нас возникло взаимопонимание и ощущение всеобщей дружбы, и такое, конечно, не забывается.Однажды, помню, мне довелось встречать Новый год в вертолете над Гудермесом. По приглашению некоторых высокопоставленных особ мы (а кроме меня там был Миша Евдокимов и Саша Розенбаум) летели выступать в горячие точки. Когда стала приближаться полночь, выяснилось, что у нас с собой нет ни шампанского, ни водки. Так что мы пили газированную воду, и чтобы услышать друг друга, были вынуждены орать во все горло.[b]Анатолий Трушкин, писатель:[/b]– При упоминании о Новом годе мне сразу вспоминается начало 80-х, когда жену и дочь я отправил в дом отдыха, а сам должен был к ним приехать 31-го вечером. Где-то без двадцати двенадцать я вышел из дверей последнего рейсового автобуса и оказался в поле. Рядом никого... Сквозь поднявшуюся пургу я вижу только какие-то проблески дальних огоньков, но какой из них мой, куда идти – я не знаю. И тогда включил свое первое образование, связанное с цифрами, и прикинул, что до ближайшего огонька я успею дойти за двадцать минут, а до остальных – нет. И тогда я кинулся к нему. И вот уже с боем курантов открываю дверь в ярко освещенный зал, и первое, что бросается мне в глаза,– грустные лица жены и дочери. Ну, а дальнейшее словами не передается.[b]Роман Виктюк, режиссер:[/b]– Года три назад у нас были гастроли в Израиле, и я оказался чуть ли не в полном одиночестве на пляже перед своей гостиницей в Тель-Авиве.Местные жители считают, что это зима, такой страшный холод, а я с наслаждением купался в чем мать родила в теплой и самой сексуальной воде в мире.Забыть такое просто невозможно.[b]Валерий Сюткин, певец:[/b]– Как-то в середине восьмидесятых группа “Зодчие”, в которой я в то время пел, гастролировала в Польше. 31 декабря нас привезли в огромный замок. Музыкантов поселили в одной огромной старинной комнате, а техников – в другой.С техниками у нас было легкое дружеское противостояние. И этот день начался с того, что они в нашем номере под коврик перед дверью засунули ампулу с аммиаком. И когда кто-то из музыкантов на коврик наступил, вся комната наполнилась специфическим запахом. Мы тоже в долгу не остались: пока техники готовили сцену к выступлению, проникли к ним комнату. С помощью лестницы взобрались под высоченный потолок – метров пять с лишним, – выкрутили лампочку и покрасили ее в темно-синий цвет. Когда около полуночи закончился концерт, мы, все взмыленные, взбудораженные, радостные решили отметить наш успех и Новый год одной компанией, и пошли... в комнату к техникам. Включили свет и как будто оказались в подземелье. В общем, получилось, что гадость я сделал не только техникам, но и себе.[b]Борис Моисеев, певец:[/b]– Это было еще в детстве. Я собирал у себя дома девчонок и мальчишек. В тот раз мне очень хотелось, чтобы все девочки были Снегурочками. Так что мы, взяв много ваты, прикрепили ее на ткань халатов медсестер, которые принес кто-то из ребят. Для этого все халаты были тщательно промазаны розовым киселем. Дом, где я жил, был построен после войны. Строили его пленные немцы, так что в кладовках осталось очень много их елочных игрушек. Вот эти трофейные игрушки мы и грохнули. Офицеры их привозили с родины. Так что мы елку сбросили на пол вместе со всеми украшениями, разбив их, а все битое стекло, кусочки от шариков были наклеены на наши импровизированные костюмы. Так мы весело встретили праздник, но и расплачиваться пришлось сурово.[b]Лариса Вербицкая, телеведущая:[/b]– Я предпочитаю встречать Новый год дома. Но однажды все-таки согласилась в новогодний вечер вести одно мероприятие с тем условием, что все-таки успею домой к полуночи. Все бы хорошо, но только я не предвидела того, что центр города окажется заполненным гуляющими людьми, и проехать будет невозможно. Так что мы с мужем встретили Новый год в машине. Пить за рулем даже в новогоднюю ночь мы себе позволить не могли, и единственное, чем решили отметить новогоднее приключение, – надели оставшиеся у нас после концерта маски. И люди, мимо которых мы проезжали, смотрели нам вслед с немым вопросом: что это за романтическая парочка, которая в маске тигра и лисы мчится по ночной Москве?[b]Виктор Коклюшкин, писатель:[/b]– Однажды накануне Нового года я был в командировке в одном провинциальном городке. Коротая время до поезда, зашел на рынок, где увидел мужика с дрессированной вороной, предсказывавшей судьбу. Отдал мужику деньги, ворона вытащила бумажку, на которой я прочитал: “В наступающем году вас ждет удача. Не упустите ее”. Особенно ни на что не надеясь, стал я с 1 января четче относиться к жизни, к своим ощущениям, и все пошло как по маслу. Уже осенью меня занесло опять в тот городок. Пошел на рынок, увидел того же мужика и, преисполненный благодарных чувств, решил поставить ему бутылку. Выпили, и я спросил его, как же он узнал, что именно меня и именно в этом году ждет. Он ответил: “Да у меня на всех бумажках одно и тоже написано, вам же, дуракам, если не сказать, что вас ждет удача, так вы мимо нее прошлепаете и не заметите”.[b]Аркадий Арканов, писатель:[/b]– Это было в 9 классе. Мы встречали Новый год в какой-то квартире, из которой ушли родители. Я по уши был влюблен в одну девчонку и пытался за ней ухаживать. И вдруг она спросила: могу ли я исполнить одно ее желание. Я сказал, что, конечно, могу. И она попросила меня съесть огромную желтую луковицу, повешенную на елку как игрушку. Я согласился и сморщившись, ничем не заедая, умял этот овощ. Зато потом, когда я с видом победителя, рассчитывая на немедленное вознаграждение, подошел к девочке, она убежала, потому что от меня разило луком, причем не только в течение новогодней ночи, но и двух следующих дней.[b]Сергей Гармаш, актер:[/b]– Мы в студенческие дни встречали Новый год на даче у друзей под Истрой: вино, девушки, танцы и чудовищный холод. Дачу, не топившуюся с лета, никак не удавалось прогреть. Печка сначала не столько топилась, сколько дымила. Так что большая часть торжества прошла в страшном холоде. Посему согревались своими силами. Дом все-таки прогрелся, но мы уже не в состоянии были это оценить.[b]Иосиф Кобзон, певец:[/b]– Самый памятный для меня Новый год – это когда я в одиночестве просидел всю новогоднюю ночь у елки, ужасно волнуясь и поминутно проверяя, работает ли телефон. И первого января судьба преподнесла мне подарок – у меня родился сын Андрей. Было это в 1974 году.[b]Михаил Ширвиндт, телеведущий:[/b]– Для меня самое интересное в новогоднем празднике последних лет – это “доедалки”. Когда 1 января огромная компания, примерно из 40 человек, собирается дома у Дениса Евстигнеева. А началось все, когда 1 января 1996 года мы с моим товарищем – актером Игорем Золотовицким – позвонили Денису и поставили перед фактом, что сейчас к нему зайдем. Он же сказал, заходите, конечно, только у него совершенно пустой холодильник. Каждый из нас принес какието остатки от вчерашнего праздника. Потом зашел кто-то еще, собралось человек шесть. Вот так и зародился этот замечательный праздник Доедалки. Но только последние три-четыре года никому и в голову не приходит принести вчерашнюю еду, потому теперь это абсолютно протокольное мероприятие – конкурс с жесткими условиями. Каждое блюдо оценивается всем коллективом двумя оценками, как в фигурном катании: за художественное представление и вкусовые качества. Соревнование проходит по трем категориям: холодные закуски, горячее и десерт. И победитель получает Гран-при –Кубок победителя. Я же этот приз не получал ни разу, хотя мое блюдо – сырная замазка (это такой салат: сыр, творог, чеснок, зелень), из года в год получает все 6.0 за представление.[b]Марина Хлебникова, певица:[/b]– После новогоднего концерта, закончившегося далеко за полночь, сильно устав, я забыла снять линзы и поехала домой. Летевшую по пустынной дороге машину не мог пропустить постовой, и я покорно остановилась, приготовившись заплатить штраф.Вышла из машины, и когда светофор переключился на красный, машинально подняла на него глаза. В следующее мгновение остановивший меня лейтенант побледнел как полотно и схватился за сердце. Остолбенев от ужаса, он только смог слегка махнуть палкой, мол, все нормально только уезжай отсюда скорее. Лишь добравшись до дома, я поняла, что случилось с бедным постовым: ведь глаза, пылавшие красным огнем, к тому же в новогоднюю ночь, могли испугать кого угодно![b]Антон Макарский, актер:[/b]– Когда я учился в девятом классе, начали мы справлять Новый год, как только уехали родители, а это было еще часов семь. И часам к десяти мы так “навстречались”, что с трудом понимали, что вообще происходит. Тогда решили в половине двенадцатого пойти на улицу проветриться. Мы вышли и… захлопнули дверь. А вышли, что называется, “покурить” – в тапочках. Человек десять-пятнадцать. В результате нас забрали в милицию: что такое, целый подъезд подростков в тапочках! И практически всю ночь мы писали какие-то протоколы, велись допросы-расспросы. Наверное, им с нами было довольно весело, но нам, признаться, как-то не очень.[b]Иван Дыховичный, режиссер:[/b]– Когда мне было 16 лет, мы шумной, веселой компанией встречали Новый год в доме Никиты Михалкова. В нашей компании уже был Андрон, принесший с собой какое-то количество так называемой “кончаловки” – их семейной водки, настоянной на бруснике. Правда, с едой у нас было прямо скажем не густо. В школьные годы я упорно занимался спортом и спиртного не пил. Но продержался только до девяти вечера и все-таки уступил настойчивым требованиям своих товарищей и выпил первые сто грамм. На голодный желудок они “попали” очень хорошо, и я подумал, каким же дураком был раньше. Затем завели музыку, начались танцы. Примерно через час я уже в радостью принял предложение повторить, а потом еще и еще раз. Когда дело приблизилось к 12 часам, я вдруг заметил, что никого не могу толком разглядеть, потому что в глазах у меня все как-то начало троиться. Я присел на диван, думая, что, наверное, сейчас это кончится (тогда я еще не знал, что так быстро это не кончается), и за несколько минут до полуночи мне стало плохо, и я покачиваясь удалился в ванную, где, собственно, и встретил Новый год. Зато позже я пришел в себя и танцевал рок-н-ролл, в том числе и с Викой Федоровой, которая это делала в совершенстве.[b]Юрий Любимов, режисссер:[/b]– В 70-х годах прошлого века в течение ряда лет 31 декабря вечером и 1 января утром мы играли “Тартюфа”.Так делалось, чтобы после вечернего спектакля не менять декорации. Самая любопытная и досадная для режиссера деталь заключалась в том, что вечером, когда все актеры спешили по домам, спектакль шел час сорок, а утром, когда далеко не все из них пришли в себя после праздника, – два часа тридцать минут. Думаю, Мольер перевернулся в гробу, если бы увидел спектакль 31 декабря вечером, да и версия шедшая с утра, также ему бы вряд ли бы понравилась.[b]Лев Дуров, актер:[/b]– Это произошло, когда я еще работал в детском театре. Я так замотался в театре, что забыл купить елку. 31 декабря, вечером, отыграв спектакль, я поехал на Киевский вокзал, где, по словам моих коллег, можно было без проблем купить елку.Приезжаю на Киевский. Темно и никого не видно. А время уже к двенадцати. Иду через сквер, и вдруг сиплый голос из темноты:– Эй, парень, чего надо?– Елку, – говорю.– Так вот же елка! Бери!Вижу – действительно стоит мужичок, держит елку. На мой вопрос “сколько?” мужик ответил “три рубля” (это была достаточно приличная по тем временам сумма). Да, делать было нечего. Я протянул мужику трешку, он сунул ее в карман и что есть духу понесся к вокзалу, причем почему-то зигзагами, словно я собирался в него стрелять. Хотел я было тоже пойти, дернул елку один раз, другой, третий. А она меня не пускает.Оказалось, что я купил елочку, растущую в сквере![b]Лариса Рубальская, поэт-песенник:[/b]–С молодым человеком, который мне очень нравился, мы должны были встретиться у первого вагона на одной из станций метро, чтобы вместе идти к кому-то из знакомых. На платформе я ждала своего парня довольно долго, но он так и не появился. Помню, как среди спешащих и радостных людей я стояла одна, бесконечно грустная, несчастная. Но дальше произошла одна приятная неожиданность. Примерно за минуту до двенадцати остановился электропоезд, из кабины вышел машинист с бутылкой шампанского, которую тут же откупорил, и с небольшим опозданием после боя курантов мы с ним все же встретили Новый год.[b]Людмила Гурченко, актриса:[/b]– Однажды я собиралась на официальный прием по случаю Нового года и уже перед самым выходом из дома заметила, что на моем изумительном костюме огромное пятно. Откуда – неведомо, но на самом видном месте, представляете? Что делать? А я вообще-то от скуки на все руки – и скроить могу, и пошить, и вышивку, и кружево, и шляпку с перьями...Смотрю на часы – ну все, времени в обрез. Как говорится, “двенадцать без пяти”. За два часа я скроила и сшила себе шикарный наряд из куска серебряной парчи и остатков шифона и шелка. Получилось нечто феерическое, такой, знаете ли, эксклюзив. Но, естественно, на живую нитку. Так и поехала. Близко ни к кому не подходила и к себе никого не подпускала – не дай бог, заденут. Но выглядела очень эффектно.[b]Алексей Глызин, певец:[/b]– Однажды я встретил Новый год в полном одиночестве. Это было несколько лет назад, когда из-за осложнений с почками я лежал в больнице на Пироговке. Ту ночь я провел в постели, принципиально не пошел ни на какой праздничный ужин, а весь праздник пролежал в меланхолии и горестных думах о жизни.[b]Вахтанг Кикабидзе, певец:[/b]– Не очень люблю Новый год. С этим праздником у меня связаны грустные воспоминания. В детстве я знал, что в Новый год Дед Мороз приносит подарки – складывает их в какой-то там красный сапожок. А мне подарков этих не хватало. И только повзрослев, я узнал, что Дед Мороз – это отец. А моего отца убили на фронте в сорок втором году. Своим детям, пока они были маленькие, я всегда устраивал новогодние сюрпризы. Например, когда сыну Косте было пять лет (сейчас он достаточно известный художник и музыкант), я решил нарядиться Дедом Морозом. Взял напрокат костюм, загримировался, звоню в дверь. Костя открывает – и как заорет от страха! Я давай скорее с себя бороду стаскивать. “Сынок! Это я, твой папа!” И с тех пор к нам Дед Мороз не приходит.[b]Александр Песков, пародист:[/b]– Позапрошлый Новый год я встретил в лесу. У нашего театра в новогоднюю ночь, как и у многих других артистов, бывает много выступлений. Причем бывает, что один концерт – до новогодних курантов – за городом, а остальные – в Москве.Был как раз такой случай. И вот три машины мчатся на полной скорости по заснеженному шоссе, но постепенно мы понимаем, что успеть в Москву коллективу все же не удастся. И тогда машины становятся кругом с включенными фарами, на капоты выставляются переносные телевизоры.Быстро, благо гастрольный опыт у нас богатый, прямо в центре поляны накрывается импровизированный новогодний стол с шампанским, икрой, бутербродами и фруктами и под речь президента и праздничный бой курантов Театр Александра Пескова во главе со своим руководителем поднимает пластиковые “хрустальные” бокалы, загадав желания на следующие 365 дней.