Огромный мегаполис — это максимум возможностей и удобств, сконцентрированных на небольшой площади. Но миллионам человек, «скованных одной цепью» в таком городе, уже не хватает пространства, воздуха, прикосновения к коре деревьев — разнообразия. Недаром в последнее время в Москве стала пользоваться бешеной популярностью мебель «под старину». Это старина искусственная, новодел. Но мебель может быть состаренной и естественным путем. Это неординарно, притягивает. Это «правильное окошко» в природу.

Лодки-мебель — детище и бизнес талантливых столичных предпринимателей Яна Аверкиева и Кати Югановой, полтора года назад сменивших уютные кабинеты, где они готовились стать финансовыми боссами, на… «ищи ветра в поле». Прошло семь месяцев с тех пор, как индонезийские лодки «приплыли» в Москву. Сейчас лодки — мебель ручной работы, которых до того в городе просто не было, уже становятся популярными и начинают обрастать легендами.

Помещение в центре Москвы — узкая 16-метровая мастерская. Вдоль стен «стоят на причале» лодки-стеллажи, лодки-шкафы, скамейки, кресла, сундуки, сделанные из корабельной древесины. Большая часть раскуплена: частично мебельными салонами и магазинами, но в основном горожанами.

— Естественно, в 11-м классе, в то время, когда творческие профессии совершенно не котировались, я решила поступать в экономический вуз, — вспоминает Катюша. — А ведь я не один год ходила в художественную школу, собиралась как раз стать художником и дизайнером.

Наш «мебельный» диалог прерывают. Неожиданно пришел покупатель. Инженер-механик Олег Сергиевский немного смутился, узнав, что мы журналисты, а потом вместе с нами стал рассматривать мебель. Морщился, отвечая на наши нетактичные вопросы о доходах: «У меня большая зарплата? Я вас умоляю».

— Вот, без звонка к вам пришел. Слушайте, я удивился, что это лодки, — он подошел к грациозной конструкции, приложил ухо к «корме», понюхал, пощупал. — Как живая, — изумился вдруг. Ей больше 15 лет? И краска натуральная? Фантастика! Я уже вместе с хозяевами начинаю объяснять, откуда взялась эта «плавучая» мебель.

Олег Анатольевич внимательно слушает, потом повторяет: «Да, они как живые. Я, наверное, куплю. Это лодочка-шкаф как будто дышит, кислород вырабатывает. Забываешь, что ты в городе среди машин, домов и вечного пластика».

Рассматриваем лодку-стеллаж: она более светлая — из тика. Рядом стоит лодка-шкаф потемнее — из темно-красного махагона. Эти деревья еще называют «железными» за их ударопрочность. Покупатели «стандартно» прикладывают ухо к шероховатой поверхности, смущаясь, признаются, что слышат гул океана. Вот и инженер Сергиевский услыхал.

Он уходит. Я продолжаю «разговаривать» влюбленных — хочу понять, как эти молодые ребята стали такими жизненными, что ли. Кстати, у Яна два высших образования: первое — техническое, он стал инженером автоматизированных систем, причем с красным дипломом. Одновременно получил второе высшее — экономическое. Ян и Катя все время бегут впереди паровоза! Итак, приобретя свои дипломы, они работали аудиторами в крупных фирмах, имели хорошие деньги. И вскоре отчетливо поняли: не могут они этим заниматься. Катя в свободное время не отходила от мольберта, Ян закрывался в крошечной мастерской и делал деревянные ширмы — дедушка в свое время колдовал над самодельной мебелью.

Согласитесь: они совсем не похожи на авангардный портрет современной молодежи, который подчас пишут с безалаберных и бесхребетных чад разочарованные родители.

Ян и Катя приняли решение в одночасье: уходим с работы, продаем машины и кое-какое имущество и едем странствовать по свету — искать розовую мечту.

— Где взять деньги? — не удивляется Ян вопросу. — А вы знаете, когда едешь не отдыхать и загорать, как турист в 4-звездочной гостинице, а снимаешь крохотную комнатенку у местных жителей, ешь манго, рамбутаны, чемпедаки, желтые арбузы, которых кругом пропасть, для повседневной жизни требуются сущие копейки.

Они уехали и вовсе не собирались открывать свой бизнес. Нередко им попадались такие же отчаянные путешественники, как они сами. Например, англичанин, ехавший работать в Австралию… на велосипеде.

Внезапно в Индонезии, на острове Бали, они наткнулись на мебель из лодок. Увидели в местной лавчонке — поразились. Шкаф, сработанный из… лодки зелено-красного цвета с орнаментами, из драгоценного тика. Эта лодка лет 15–20 бороздила воды Индийского океана, местных рек и озер. Как старая лодка может стать шкафом или креслом? Тогда они были в шоке так же, как наш новый знакомый москвич Олег Сергиевский. Кстати, европейцы, с которыми Ян и Катя общались на Бали, этой мебели не видели. Ее разглядели наши ребята. Они ездили не по главным дорогам, а по колдобинам, по местному бездорожью, заглядывали в крошечные деревеньки.

— Так же, как сегодня московские покупатели, мы очень долго щупали эту мебель и никак не могли поверить, что это действительно лодки, а не изящные подделки, — откровенничал Ян.

Но лишь несколько месяцев спустя они поняли, что мебель из лодок для них больше не экзотика, это их дело. Вернувшись на Бали уже с наметками эскизов будущей мебели, ребята познакомились с местными мастерами — для этого они проехали две тысячи километров.

Наверное, стоит побывать в «шкуре Робинзонов», чтобы понять: желание вырваться из обыденности окружающего нас пластика, искусственных запахов, ирреальности — это одно, — рассуждала Катя. — Но вы попробуйте окружить себя натуральными материалами и при этом не рубить деревья.

Для производства мебели из дерева используют ее сердцевину, причем срубают огромных лесных «патриархов». Ян и Катя, создавая мебель из лодок, используют ценные породы деревьев, естественно состаренные, которые будут служить еще десятки лет, и при этом сохраняют леса.

В апреле нынешнего года молодые бизнесмены заказали огромный контейнер и привезли свою мебель в Москву — порядка 70 единиц.

Антиквариата в дорогих магазинах — океан, искусственно состаренной мебели — море, но здесь совсем другое.

Эти лодки «проплыли» 20 тысяч километров, чтобы поразить Москву. И попали на Международный московский мебельный салон-2014, чуть ли не в последний день успели на регистрацию. «Пришвартовавшись» на площадке для начинающих дизайнеров.

Люди подходили — удивлялись, дизайнеры подходили, обменивались мнениями. Кто-то одобрял очень — говорили: воспользуюсь, оформляя интерьер, иные, консервативные, недоверчиво качали головами. Их узнали. На недавно прошедшей Московской неделе дизайна они уже котировались. Лодки начинают входить в моду.

Покупатели — это москвичи 35–55 лет, причем вовсе не из городской элиты, а люди вполне себе среднего достатка, приобретают они эту мебель для обычных московских квартир, дач. Кто-то даже вносит предоплату, хотя «лодочные» цены в общем вполне доступные. Горожане приходят, исповедуются: «Ребята, я так устал от одинаковости, — говорит запыхавшийся средних лет мужчина, спешивший на переговоры. — У меня должен быть такой стеллаж. Он у меня станет системой подзарядки».

Как-то пришли заказчики, прикидывали: «Мы ремонт сделали, все в белых тонах, получилось, как в больнице. Поставим такой шкаф-лодку, и гостиная оживет». Многие покупают лодки-мебель в детские комнаты. Отслеживать их стали и менеджеры магазинов, в том числе и крупных.

Прибыль оказалась неожиданно хорошей. Но главное — идея состоялась. Надо продолжать. Варианта два: во-первых, будет создана вторая коллекция «лодочной» мебели в Индонезии. К марту будущего года Ян и Катя намерены представить ее в Москве. В том числе и мебель, приспособленную под реалии современной московской жилплощади. Господа, предзаказ открыт. Во-вторых, команда собирается проехать по всей России и найти отечественные лодки, из которых изобретут совсем другую мебель. Но такую же оригинальную и неожиданную. Они даже хотят посмотреть старые деревянные рыболовецкие корабли. Поплывем от обыденности повседневной жизни? Семь футов под... пуфиком.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Лада Гусева, руководитель Дизайн-бюро Mugu Interiors:

- В принципе, естественно состаренная мебель — явление отнюдь не новое и весьма популярное. На Западе делают мебель и паркет, из древесины, полученной после разборки замков. Почему? Потому что в такой мебели ощущается мощная энергетика. Людям понадобился шепот веков — так они сами говорят порой нам, дизайнерам. Старые лодки? А почему бы и нет, если в этом чувствуется мастерство, дух времени, нетривиальность.

Павел Миронов, руководитель дизайн-бюро Анны Куликовой и Павла Миронова:

- Знаете, я не удивляюсь тому, что в Москве появилась такая коллекция естественно состаренной мебели. Стремление к естеству, всему натуральному сегодня резко усилилось. Ручной труд стал чрезвычайно востребован — это, пожалуй, дух времени. Люди устали от однообразия, типичности, незрелой искусственности. Лодки — это оригинально, ведь интерьеры должны быть разными.

ОБ АВТОРЕ

Владимир Ратманский - обозреватель. Как и герои публикации, бывший экономист, понявший, что занимался не своим делом. Но уже в зрелом возрасте.

Экономика